В России государство не может выступать глобальным спонсором пенсионной системы. Оно может быть только гарантом и регулятором. Гражданам остается надеяться только на себя. Даже в кризис.
Президент Национальной лиги управляющих Дмитрий Александров рассказывает главному редактору журнала «Вестник НАУФОР» Ирине Слюсаревой о том, почему стремление получать слишком высокий инвестиционный доход присуще людям, не понимающим природы денег.
Каковы в настоящий момент основные проблемы индустрии коллективных инвестиций?
С января по май 2008 года многие люди, работавшие в финансовой индустрии, находились под сильным впечатлением от роста рынка. Тратить больше, чем реально зарабатываешь, - таков был общий и дружный настрой в нашем сегменте.
Когда я стал президентом Национальной лиги управляющих (практически это случилось как раз год назад), то составил для себя реестр существующих в индустрии проблем. Было очевидно, что одна из основных проблем рынка – взаимоотношения управляющих компаний и негосударственных пенсионных фондов. Скажем, проходили конкурсы по управлению средствами НПФов. Иногда их выигрывала крупная управляющая компания, которая в принципе была способна выполнить свои обещания - и относительно сохранения активов, передаваемых под управление, и по доходности. Но в ряде случаев победителем конкурса становилась маленькая компания, которая просто обещала показать хорошие результаты.
Я считал, что с этим надо бороться: во-первых, потому что управляющая компания- не банк. Она в принципе не может давать гарантии по доходности в будущем, несмотря на результаты инвестирования, достигнутые в настоящем. И это даже прописано законодательно для инвестиционных фондов.
Мы предпринимали попытки договориться в этом вопросе с участниками рынка, добиться нужного результата силами саморегулирования. Если бы, например, крупные УК прекратили практику подобных обещаний, то маленькие игроки были вынуждены последовать их примеру. Однако на волне общей эйфории по поводу грядущих высоких доходностей попытки добиться подобных соглашений не увенчались успехом. Получалось в результате, что компании, имевшие незначительный капитал, которого могло хватить на покрытие лишь незначительной части средств, находящихся под управлением, давали и гарантии сохранности управляемых средств, и плюс к тому еще гарантировали определенный уровень доходности.
И какое-то время все жили в этой красивой сказке. А потом кризис возник в полный рост.
В кризис управляющие компании сработали по-разному: кто-то получил доходность минус 20%, кто-то – минус 50%. На фоне пятидесятипроцентных убытков, конечно, даже минус 20 выглядит почти успехом, но в итоге любые потери надо будет компенсировать. А как это делать, если суммы потерь несопоставимы с объемами собственных средств?
Мы начали консультации с НПФами. Вначале они говорили лишь о том, что будут судиться. Но за то время, пока идет судебное разбирательство, могут обесцениться даже те активы, что еще остались у управляющей компании.
С этими доводами пенсионные фонды согласились. Тогда было предложено пересмотреть подходы к оценке стоимости активов пенсионных фондов.
Нормативная база, регулирующая отчетность НПФ в настоящий момент, требует переоценки стоимости пенсионных активов на конец каждого отчетного периода. В нынешних условиях следствием такой переоценки неминуемо будет фиксирование убытков, и только убытков.
В связи с этим 19 ноября направила президенту РФ и министру финансов письмо. Мы просили проработать с Минфином РФ возможность не применять для НПФ с 1 января 2008 года правила бухгалтерского учета, требующие регулярной переоценки финансовых активов (ПБУ 19/02). Вместе с тем, до утверждения новой редакции ПБУ, учет финансовых вложений для НПФ осуществлять по их первоначальной стоимости, по которой они были приняты к бухгалтерскому учету.
Минфин согласился с нашим предложением, мы получили соответствующие рекомендации. После этого Национальная лига управляющих направила в Минфин и ФСФР предложение создать совместную рабочую группу по вопросу практического применения положений данного письма.
Безусловно, министерство финансов заняло конструктивную позицию в вопросе переоценки: в противном случае в отрасли разразилась бы череда дефолтов.
Теперь судиться, вероятно, будет меньше компаний, а участники начнут искать так необходимый всем консенсус.
Сюжет с пересмотром нормативов на этом закончился?
Дальше мы стали думать о том, что отечественное законодательство в принципе написано под растущий рынок. Это положение вещей одно время соответствовало реальности, но в какой-то момент, как мы теперь знаем, оно может меняться. Поэтому нужно соответственно изменить саму методику переоценки активов. А именно, портфели следует разделить – на долгосрочный (так называемый инвестиционный) портфель и краткосрочный (казначейский).
Более того. ПБУ 19/02 долгое время носило рекомендательный характер. И только в 2006 году оно стало обязательным, по инициативе НПФ, которым было приятно отчитываться ежеквартально перед учредителями и вкладчиками об успехах, которые имели место в связи с упомянутым ростом рынка. Но подобный подход неверен: нужно показывать не доход за отчетный,период, а инвестиционный доход в целом за весь период инвестирования.
В этом направлении мы будем работать дальше.
Но предъявлять управляющим требования гарантированной доходности все равно ведь не перестанут?
Эта проблема существует постоянно, причем не только в России. Решали ее по-разному. Например, некоторые компании считали, что решение – это, например, работа с компанией Lehman Brothers. Когда твоим контрагентом является глобальный инвестбанк с вековой историей, о рисках вроде бы нечего беспокоиться, правда?
Жизнь проиллюстрировала этот тезис несколько парадоксально!
Теперь крах ряда глобальных инвестбанков позади (а самым впечатляющим как раз был конец Lehman Brothers), и текущий кризис мы, надеюсь, переживем.
Но кризисы – явление циклическое. Пройдет лет десять, наши места займут молодые амбициозные люди. Они опять будут ориентированы на «очевидные» вещи: на то, что рынок всегда растет, что цена на московскую недвижимость не может падать в принципе, что в мире, где существуют новые финансовые инструменты, никакой кризис произойти не может. И тому подобные вещи, которые мы уже пережили.
Я скептически отношусь к идее, что можно жить с абсолютной страховкой.
Кстати, здесь как раз уместно заметить, что риски в нашем законодательстве по ПИФам прописаны очень качественно. Я знаю, что сейчас ФСФР получает множество писем от участников так называемых народных IPO с требованием вернуть инвестированные в акции деньги, хотя бы по цене размещения. Но не написано НИ ОДНОГО письма от пайщиков ПИФов с аналогичными требованиями, хотя в индустрии коллективных инвестиций сейчас потери доходят до 80%. Это происходит потому, что вкладчики паевых фондов инвестировали сознательно, понимая, какие риски они на себя берут и что в принципе происходит с их инвестициями сейчас.
Когда человек знает о своей ответственности, он реагирует на ситуацию адекватно.
На одной конференции я беседовал со старым швейцарским банкиром: первую крупную сделку он заключил в тот самый день, когда в космос полетел Юрий Гагарин. Он делился со мной своим опытом, в частности, рассказывал, что делит клиентов на три категории. Первая – это те, кто хочет, чтобы их инвестиции приносили процентов 10 прибыли, с учетом инфляции. По классификации швейцарца, это люди с ментальностью бедняков, не понимающие природы инвестиций. Вторая категория – те, кто просит сохранить средства от инфляционного «усыхания»; если получится еще и дополнительно заработать, они будут это расценивать как бонус, но управляющему такого условия инвестирования не ставят. Это грамотные клиенты, понимающие природу денег. Третья категория любой ценой хочет очень высокой доходности, как в хедж-фонде: «это люди, которые готовятся стать бедными», охарактеризовал их мой собеседник.
Финансовые услуги – это сервис, ориентированный в первую очередь не на преумножение, а на сохранение средств: это относится к деятельности и банков, и управляющих компаний, и иных инвестиционных структур. Зарабатывать человек может исключительно в бизнесе: неважно, работает ли он учителем или руководит собственным производством. Но если работа дает ему возможность часть средств не тратить на текущее потребление, то эти деньги он может сохранить путем инвестирования. Сохранение капитала – очень серьезная задача, и если финансист, которому инвестор доверяет решение этой задачи, справляется, то профессионализм такого финансиста делает ему честь и заслуживает достойного вознаграждения.
До кризиса многие отнеслись бы к такому утверждению скептически. А сейчас, думаю, эта мысль стала усваиваться легче. И, конечно, инвестиции именно в фондовый рынок на долгосрочной дистанции дают возможность надеяться на более высокую доходность.
Когда возникнет необходимость в регулярной переоценке пенсионных активов? А зачем она? Есть несколько категорий оценки активов – одна, чтобы посчитать эффективность работы управляющих, другая – посчитать обязательства НПФ по выплате пенсий, третья –сделать расчет будущих пенсий, и т.д. и подход к каждой оценке должен быть свой.
Она возникнет в зависимости от роста рынка, когда рынок вернется к уровням, на которых хорошие управляющие смогут закрыть убытки. Я не готов обсуждать конкретные даты.
Мы говорим о стратегиях накопления. Но сейчас некоторые люди считают перспективы любых таких стратегий сомнительными. Скажем, поколение американских бэби-бумеров в значительной степени лишилось своих пенсионных накоплений, и даже на самом «бычьем» рынке их многомиллиардные потери отыграть не удастся – не тот горизонт инвестирования, во-первых. Можно ли продолжать утверждать, что правильная пенсионная система – это система накопительная?
Тут уместно вспомнить Черчилля, который утверждал, что у демократии масса изъянов, однако лучшего политического строя, тем не менее, пока что не существует.
Россия в любом случае не может выступать глобальным спонсором пенсионной системы. Государство в целом может быть только гарантом и регулятором.
В Америке на фондовом рынке инвестируют, в том числе через индустрию коллективных инвестиций, 70-80% населения. В России, кажется, меньше 1%. Но до второй мировой войны ПИФов не было в принципе (даже в США). Да и когда они появились, то до самого конца 70-х отрасль не процветала и наплыва пайщиков отнюдь не переживала. Но потом американское правительство стало бороться с инфляцией, с этой целью было принято решение ограничить доход по депозитам планкой 4%. А фондовый рынок США в это время рос. Притом хорошими темпами. Операция по обузданию инфляции длилась несколько лет. Все это время простые американские вкладчики и пайщики обменивались информацией об итогах своего инвестирования. В результате количество пайщиков взаимных фондов удвоилось, если не утроилось, пошла цепная реакция. И сейчас результат налицо.
Поэтому нам в России сейчас просто еще очень рано говорить о неудаче пенсионной реформы, об отсутствии интереса населения к фондовому рынку и тому подобных вещах. Надо работать, анализировать ошибки, исправлять их и снова работать. И по мере того как российское население будет становиться состоятельнее, его средства будут приходить на отечественный рынок все в большей и большей степени.
Не наблюдаете ли вы, что отношение населения к отечественным финансовым институтам изменилось? Возможно, крах крупных заокеанских (и не только) игроков как-то поменял представления о возможностях своих и чужих игроков?
Во-первых, далеко не все заокеанские структуры погибли безвозвратно. Они сейчас реформируются, но существуют и будут, вне всякого сомнения, жить дальше.
Бизнес – это умение договариваться. Американские коллеги это умение хорошо освоили. Они договорятся и с регулятором, и с вкладчиками, они продолжат работать, пусть и потеряв немного в мощи и славе.
У европейских банков ситуация в принципе менее сложная, они меньше пользовались «плечами», да и государство их поддерживает. А нашему рынку еще нет и 20 лет: бессмысленно сравнивать.
Я не имела в виду сравнивать: я думала, что, возможно, сейчас выбор в пользу больших западных банков не будет предрешен априори.
Да, в общем, я и прежде не наблюдал особой дискриминации в пользу западных структур.
В отечественной банковской системе сыграло роль создание Агентства по страхованию вкладов: люди стали больше доверять российским банкам. Что касается отрасли коллективных инвестиций, то здесь у отечественного пайщика в принципе нет особого выбора.
К тому же, российские граждане пережили так много финансовых катастроф! В целом, меня радует, что в России, несмотря ни на какие катаклизмы, все-таки появляется отечественный инвестор. И я надеюсь, этот процесс будет идти с нарастанием.
Вы упомянули, что несколько управляющих компаний смогли переиграть рынок. Мы можем назвать их?
Соответствующий список по итогам года мы будем публиковать, скорее всего, в феврале. Так что есть смысл обсудить вопрос позже, после публикации.
Российский срочный рынок не пережил сейчас, в период кризиса, системных крахов. Более того, идеологи российского срочного рынка (скажем, Роман Горюнов) уверены, что теперь инвесторы станут гораздо больше думать о хеджировании. В том числе о хеджировании путем использования деривативных инструментов. Разделяете ли вы это мнение?
Нынешний кризис был ожидаем. Он угадывался по множеству примет. Например, в Москве вообще не осталось отечественных машин. Рынок труда был перегрет колоссально. И так далее. Меж тем люди не стали работать лучше.
Кризисы вообще ожидаемы.
И в будущем кризисы тоже непременно будут случаться. Уберечься от них нельзя. И защита инвестора – консервативность его стратегий. В целом выиграет консервативный инвестор, черепаха. Поэтому, да, мы за развитие рынка. Нужно, чтобы рынок давал возможность диверсифицировать инструменты, особенно для вложений НПФ. Нужно расширять инвестиционные списки. В этом плане нас очень интересуют срочный рынок и – особенно – товарный рынок. Нефтехимия, зерно, сахар, лес.
Мы готовы работать здесь в контакте с биржами.
В принципе, мы и сейчас работаем с обеими главными российским биржами, поскольку поддерживаем расширение объемов биржевой торговли паями ПИФов.
Что даст расширение обращения паев на организованном рынке?
Пайщик может выйти из ЗПИФа одним путем: придя на общее собрание пайщиков фонда и голосуя против решений, принятых на этом собрании. Проведение общего собрания для фонда, имеющего большую численность, - процедура трудоемкая и затратная. (Мы пытаемся решить с ФСФР этот вопрос, в частности, перейти на электронные средства оповещения).
Кроме того, если пайщик выходит из фонда, то ему следует выплатить денежную компенсацию.
Сейчас рынок недвижимости замер, наметилась даже небольшая рецессия, которая в ближайшем будущем, скорее всего, усилится. Таким образом, реализация недвижимости для выплаты средств пайщику существенно затрудняется. Выход большого количества пайщиков одновременно вообще чреват разорением фонда.
Вот именно для того, чтобы избежать подобного негативного развития событий, паи и должны продаваться на бирже.
Это тем более целесообразно делать сейчас, когда на отечественном рынке появляется новый класс инвесторов – квалифицированные инвесторы. Неквалифицированный инвестор вряд ли станет покупать такой инструмент, как пай закрытого фонда недвижимости, а вот для квалифицированного такая операция вполне имеет смысл.
Соответствующим образом прописанные биржевые регламенты помогут брокеру проследить за тем, чтобы покупатель относился именно к категории квалинвесторов.
Сейчас активно обсуждаются технические процедуры вывода этих инструментов на биржу. Регулятор предлагает, как вариант, организацию специальной биржевой секции, но, как показывает опыт, дробление ликвидности практически никогда не бывает правильным решением.
И наш, и мировой опыт показывает, что ликвидность должна собираться в одном месте.
Существуют ли у Национальной лиги управляющих другие приоритетные направления деятельности, помимо уже названных вами?
Я являюсь участником наблюдательного совета за средствами «военной ипотеки». С учетом того, что наш рынок таков, каков есть, в настоящих условиях нет смысла проводить конкурсный отбор управляющих: правильнее было бы продлить действующие договоры. И мы работаем в этом направлении.
Есть проекты создания единых требований для проведения конкурсов по управлению государственными средствами (ЖКХ, военная ипотека). Нет смысла каждый раз придумывать новые правила в соответствии с пожеланиями разных чиновников. Единообразная конкурсная процедура упрощает работу управляющих компаний и снижает коррупционную составляющую подобных проектов.
Еще одно приоритетное направление - важно, чтобы на нашем рынке труда появилась профессия «финансовый консультант». Соответствующая работа ведется, в обозримом будущем Минздравсоцразвития должно утвердить появление такой квалификации.
Считается, что девушка-операционист, продавая продукты своего банка, попутно может консультировать клиентов также относительно продуктов других финансовых учреждений. Но жизнь показала, что эта схема не очень эффективна. Правильнее внедрять институт независимых финансовых консультантов. Они смогут продавать, в том числе, паи паевых инвестиционных фондов. Хотя, наверное, пока рано говорить о том, что именно они будут продавать: сначала следует внедрить профессию.
Еще один достаточно масштабный проект - мы пытаемся создать адекватную единую методику рейтингования ПИФов (открытых и интервальных). Мы ведем соответствующую работу с отечественными рейтинговыми агентствами.
